prometei. Миры

Я корпел над очередным отчетом начальству о проделанной работе. Иногда мне кажется, 10 процентов времени мы работаем, а остальные 90 — составляем отчеты по ней. Ну, хозяин — барин, мне платят — я делаю. Как раз пришла мысль, что фраза «мы создали консенсус по решению этой невероятно важной задачи» лучше, чем «побазарили в курилке», как меня отвлек звонок телефона и прервал мое внезапно нахлынувшее вдохновенье. Из динамика раздавалась моя некогда любимая мелодия, но будучи на звонке уже полгода, стала изрядно раздражать. Из телефона послышался знакомый голос:

— Серега, здоров, я к тебе сегодня зайду? С тебя пиво, с меня зрелищ. Такого ты еще не слышал.

— Окей. Только ты не обнаглел ли? Я тебе в прошлый раз проставлял, теперь твоя очередь.

— Вот ты жмотяра. Ну да ладно, и так тебе расскажу, бесплатно на этот раз.

— Неужели твоя еврейская душонка выдержит такое? Ну да ладно, у меня тут архисрочное дело, нужно в отчет водички налить.

— Так почему дети в Африке жаждой страдают — ты все в свой отчет льешь. Ну давай, часам к 7-ми буду.

Я положил телефон. Надо же, даже позвонил! Мишка, друг мой, работал психиатром в областной больнице. Может, потому что сам чуть-чуть с прибабахом, потому и пошел в психиатрию. А может, ему просто интересно было на психов смотреть. Как бы то ни было, психиатром он был отличным. И как у любого психиатра, у него есть интересные пациенты и случаи из практики. Их не так много, как кажется, но попадаются прямо персонажи из кунсткамеры. И не все они такие уж и забавные, в основе своей люди не от жизни хорошей лишаются рассудка и уж точно не по своей воле. Например, он рассказывал о женщине. Встретишь ее на улице — и не поймешь, что что-то не так. Идет себе с коляской, улыбается. Иногда посюсюкает малыша, покачает его на ручках. А подойдешь ближе — это и не ребенок вовсе, а кукла в тряпье. Тронулась рассудком на почве трагической гибели дочери. После излечения женщина стала несчастнее, и выглядеть хуже чем до. Вот и думай после этого, что лучше? Жить в иллюзии или в реальности?

Так, надо работать. С чего я там остановился? А, точно, с консенсуса.

Ровно в 7, прямо как по расписанию, в мою холостяцкую берлогу завалился Миха, бренча бутылками в пакете. Нехитрый стол для домашних посиделок уже был накрыт. Все как обычно — вобла, бутерброды и пивко.

— Ну давай, рассказывай, не томи. Чтобы ты позвонил мне на работу, да еще и согласился так сразу проставиться? Наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее!

— Тише-тише. Не так сразу. Необходимо настроить тебя на историю. — Вот ведь засранец. Знает ведь, что мне уже до безумия интересно, так еще и издевается.

Для начала задам тебе вопрос, — продолжил он. — Ты знаешь о теории «многомировой интерпретации».

— Многомировой…что? — спросил я.

— Так и знал. Вкратце, это одна из множества теорий квантовой физики. Она говорит о том, что возможно, существует бесконечное множество миров, похожих на наш. Отличия могут быть как и вовсе незначительными—например, в одном из миров ты поел на ужин сосиски, а в другом рыбу. Так и глобальные настолько, что не только наш мир может быть другой, но и вся галактика или вселенная. — Закончил объяснять Мишка.

— Так и знал, что ты свихнешься на своей работе. Не зря есть такой анекдот: «В психбольнице, кто первый надел халат — тот и психиатр».

— Да ну тебя. Пытаешься просветить невежду, а тот еще и психом тебя называет. Как бы то ни было, именно с этого вопроса начал пациент, о котором пойдет речь.

Далее рассказ со слов Мишки:

— Да, я знаю об этой теории. Но я хотел бы поговорить о том, ради чего, вы собственно, пришли? — Спросил я у молодого, прилично одетого парня, пришедшего ко мне на прием. Бегло пробежался глазами по его медицинской карте: Сидоров И.В., 25 лет, ранее на учете в психдиспансере не стоял. В возрасте 19 лет произошла травматическая ампутация мизинца правой руки на производстве. Дальше шли стандартные ОРВИ и гриппы.

—Понимаете, есть два варианта событий, который со мной происходят. Либо это теория верна, за исключением того, что эти миры на самом деле пересекаются. Либо я сошел с ума и мне нужна ваша помощь, — он говорил спокойно, не проявляя признаков тревоги или страха. Стало понятно, что его поход ко мне был тщательно обдуман.

— Давайте, вы мне расскажете обо всем, что вас тревожит или беспокоит, а я после этого постараюсь подумать как и чем вам помочь, — честно говоря, он был последним пациентом в этот день. Так что я хотел побыстрее закончить и пойти домой.

— Откуда бы начать, кхм. Ладно, начну с тех моментов, когда это началось, но я еще ничего не замечал или не придавал этому значения.

— Как вам будет удобно. Чем больше я знаю, тем лучше. — моя надежда уйти пораньше, мгновенно погасла. Придется выслушать все, такова уж моя работа.

И он начал свой рассказ.

Это началось 3 года назад. Однажды, я вышел из дома и заметил, что что-то не так. Такое чувство бывает, когда приезжаешь в знакомую квартиру, а там убрались или что-то переставили. Ты даже точно не можешь сказать, что именно изменили, но чувство не пропадает. Когда я начал анализировать тот момент спустя 2 года, то вспомнил, что во дворе дома всегда рос дуб. Могучий, с толстыми ветками и мощными корнями. Я еще вспомнил, как в детстве собирал желуди под ним. А сейчас там росла лиственница! Такая же большая, и даже внешне похожа, но деревья совершенно разные!

Люди очень боятся менять свой привычный мирок. Им проще поверить в ложь, которая поддерживает его существование, чем в правду, которая его разрушит. Также поступил и я, убедив себя, что никакого дуба и не было, будто там всегда росла лиственница. Вспоминая все моменты потом, я понимаю, каким глупцом был. Постоянно убеждая себя не замечать истины, не веря своим глазам и воспоминаниям, я все ближе подходил к катастрофе.

После этого было еще много таких моментов. Многие были настолько незначительны, что я их и не помню. Расскажу о нескольких запомнившихся. Как-то раз, идя с другом, вспомнил о жвачке «Таркл», которую мы с ним часто покупали за рубль в ларке. Внутри были еще были переводные татуировки. Друг удивился, и сказал, что они назывались «Малабар». Причем я был просто уверен, что он надо мной прикалывается просто. Дома погуглил — и верно, «Малабар»! Опосля был знакомый с рок-концерта «Раммштайна», который не узнал меня и все удивлялся, откуда у меня его номер телефона и имя. Такие события с каждым разом происходили все чаще, а изменения все сильнее. Я уже не мог постоянно их оправдывать своей забывчивостью или изменчивой памятью. И все же старался просто не думать об этом. Я берег свой маленький мирок до последнего. Даже когда он весь был в заплатках и трещал по швам.

Последнее событие не было неожиданным, скорее наоборот, вполне предсказуемым, если бы я не был таким упертым ослом. Придя домой, меня застала непривычная тишина и темнота. Не было ни вечных диалогов героев сериала из телевизора, ни шкворчания или бульканья готовящихся блюд с кухни. Ни, что самое главное, звонкого приветствия моей любимой жены, Светы. Если она ушла гулять с подругами, то обязательно бы оставила записку, отправила смс или позвонила. Позвонить ей сразу мне не дало понимание, что дома все не так. Не было стенки, которая ей так понравилась, что я ее сразу купил. Вместо нее стоял мой старый комод. Более того, не было вообще ничего из ее вещей или того, что мы купили вместе. Из шокового состояния меня вывел телефонный звонок:

— Ты куда ушел с работы?! — по голосу я узнал своего начальника с прошлой работы, откуда я ушел 2 года назад и устроился на другую, по рекомендации тестя.

— Я же уже давно уволился, вы о чем? — недоумевал я.

— Ты там головой не ударился? На сегодня прощаю, но следующий такой раз, на самом деле будешь уволен.

Все произошедшее просто не укладывалось в голове. Не помню сколько прошло времени, прежде чем я успокоился и моя голова начала снова работать. В первую очередь я позвонил на свою работу, знакомым, друзьям, Свете. На работе обо мне ничего не знали. Друзья и знакомые даже и не знали, что я женился, хотя все они присутствовали на моей свадьбе. А Света…Света меня просто не узнала, или сделала вид, что не знает. Ее удивление тому, что я о ней знаю было искренним и сильно напугало ее. После этого ее телефонный номер оказался недоступен. Тут я рассмеялся. Это же шутка! Одна большая такая шутка! Ну и сложно же все это было провернуть. Спрятать новую стенку, занести старый комод, который я точно помню, что выбросил на помойку. Подговорить всех друзей, знакомых, Свету, начальников и секретарш с новой и старой работ. Я смеялся, а из глаз капали слезы, ведь я понимал, что провернуть такое просто невозможно, но не хотел в это верить.

Когда я успокоился и все понял, то начал анализировать происходившее со мной ранее. И мне пришли в голову две идеи: либо я сошел с ума, что наиболее вероятно, либо я каким-то образом путешествую между мирами, незаметно переходя из одного в другой. Эти миры мало чем отличаются, просто в одном был дуб, а в другом лиственница, в одном была жвачка «Таркл», а в другом «Малабар». И, наконец, в одном из них я опоздал на автобус, закрывший двери перед моим носом, и познакомился на остановке с прекрасной девушкой Светой. А в другом мире я, наверное, успел на этот треклятый автобус и проводил ее взглядом. Я бы мог снова найти ее, начать встречаться и снова жениться на ней. Но какой в этом смысл, если я сумасшедший или путешественник между мирами?

Молодой человек закончил свой печальный рассказ и в уголках его глаз заблестели капельки слез. Я много слышал печальных историй, видел матерей, убивших своих детей, посчитав их демонами во время обострения и после этого безутешно рыдавших, многое я повидал. Но о таком слышал впервые. На первый взгляд это диссоциативное расстройство личности — он сам придумал эти «другие» воспоминания, пытаясь сбежать от одинокой действительности. Но многое не сходилось. Предположим, телефоны и имена он узнал каким-то образом, но тогда почему он так много знает о своей «жене», если она с ним не знакома? Мутная история.

Я посоветовал ему побольше пообщаться с друзьями, узнать, не было ли у него травмирующих воспоминаний и откуда он мог узнать столько о Свете. Быть может, он знаком с ее мужем или родственником, узнал все о ней и заставил себя поверить, что она его жена. Я пожал ему руку и попрощался. Больше он на прием не приходил.

Его талон так и висел незакрытым, так что позвонил, на оставленный им номер телефона. Тот, узнав кто я и по какому поводу звоню, сильно удивился. Как тот начал утверждать, ни к какому психиатру он не ходил, ни о какой жене он не знает и посчитал, что его разыгрывают друзья. Но я все таки уговорил его прийти на прием и убедится, что он приходил такого-то числа.

Когда Сидоров пришел и протянул мне руку, я вдруг вспомнил деталь, укрывшуюся от меня. У этого Сидорова не было пальца, как и было написано в его карте. Но в тот, первый прием, увлеченный его рассказом, я не придал значения тому, что все его пальцы были целы. Хотя знаешь, может быть мне и показалось.

После этого рассказа Мишка замолчал и мы пили пиво долгое время в тишине. Мы оба думали об одном. Есть ли миры помимо нашего? Если они есть, то какие? Какие решения принимали мы там.

— А помнишь, как я сорвался с ветки и сломал ногу. А ты тащил меня на горбу добрых 2 километра? Представляешь, мои родители не помнят об этом, — решил сбавить напряжение я. Может коллективная амнезия?

— Нет, не было такого — удивился Мишка.

Мы посмотрели тревожно друг на друга, но ничего не сказали. Никто не захотел разрушать свои мирки.